Началось все с того, что с Вальсом отказалась работать берейтор. Как раз тогда, когда все этапы заездки были благополучно пройдены и пришло время пару раз на неделю заменить кордовую работу работой под седлом.
«Не люблю арабов» -- так мотивировала она свой отказ. Для меня 
это прозвучало по другому: «Боюсь, поэтому не хочу».
Обижаться на девушку-берейтора, как ни обидно мне было такое слышать, я сочла глупым. Тем более, что в случае необходимости поработать с Вальсом на корде она не отказывалась.
Ведь как бы там ни было, при всех своих многочисленных достоинствах, Вальс для работы сложная лошадь. Очень импульсивная. Очень открытая как плохому, так и хорошему. Не терпящая монотонности и повторений. Ну и избалованная мной от излишней любви.
И Вальса стала ежедневно брать в работу я.
Благодаря ему я на практике изучила все школьные прыжки. Из которых мне (под седлом, естественно), чаще всего демонстрировался курбет. Раз на двадцатый я даже научилась получать от него удовольствие, тем более что прыгал Вальс не со зла и не для того, чтобы сбросить всадника, а просто от широкой души. Которая при виде полей так разворачивалась, что вернуть ее в прежнее рабочее состояние не представлялось возможным.
Конечно, работать молодую лошадь в поле, да еще и в гордом одиночестве, не слишком правильно. Но что мне оставалось делать? Левада «поплыла», манежа нет, поселочные дорожки представляют собой мешанину грязи и битого кирпича. А поле – вот оно. Укатанное, ровненькое, с нормальным грунтом даже после самых сильных дождей.
Перед тем, как сесть в седло, я старательно полчаса отрабатывала Вальса на корде с шамбоном – делала 2 рыси (которые на 80% состояли из галопа) по 15 минут и между ними шагала 5 минут в руках по прямой, чтобы разгрузить суставы и дать Вальсу отдохнуть от корды.
Потом садилась в седло.
И начиналось.
Два шага – попытка рвануть. Полуодержка, сжима колени, оглаживаю и успокаиваю голосом. Три шага – и все заново.
Помучившись так минут пять, на вольту пробую сделать рысь. Получается, но конь при этом летит вперед, стрекочет ногами, словно швейная машинка, кривится весь, а моего внимания хватает не на качество езды, а только на то, чтобы рысь не перешла в неуправляемый карьер.
И так вчера, и позавчера и завтра, похоже, тоже.
Ну и посоветовали мне знакомые конники коня уработать. Мол, хочется ему скакать, выбери дорожку, разомни на корде и дай побегать, пока сам в шаг не перейдет. Потом поработай на управление. Заводится – опять дай побегать. Мол, за пару ней выбегается, и можно будет спокойно работать.
Сейчас мне этот совет не кажется слишком хорошим. Да и тогда не казался. Но ничего другого придумать я не могла. Отгоняла коня на корде, выбрала дорожку и мы поскакали...
Вначале было даже весело. Обрадованный свободой конь идет бодро, но не несет. Дорожка хорошая, с небольшими спусками и подъемами. От начала поля и до трассы немногим более 3-х километров, как раз хватит, чтобы Вальсу набегаться.
Добегаем до трассы, конь темп не сбавляет. По большому вольту разворачиваемся, скачем обратно. Еще три километра. Мне уже неуютно. Вальс хоть и удобный просто на редкость, но 6 километров беспрерывного резвого галопа, для меня нагрузка серьезная.
Опять достигаем начала поля.
Дрожащей рукой заворачиваю коня на полувольт и направляю опять мордой к трассе. Вальс, хотя вроде бы и подустал, увидев перед собой ровное полотно поля, радостно припускает карьером. Скачем к трассе. Разворачиваемся и на галопе (правда, уже размеренном и неторопливом) возвращаемся обратно.
Отскакали 12 километров!!!
Где-то на подсознательном уровне я помню, что теперь по методике полагается поработать на управление. Но сил у меня хватает только на то, чтобы сползти с лошади и на негнущихся ногах поплестись в сторону конюшни. Конь прыгает рядом, норовя схватить меня за куртку и пройтись на задних ногах.
Дойдя до конюшни и расседлав коня (с момента окончания галопа прошло 15 минут) я померила лошади пульс. 56 ударов! Надо же! Пробеги по нас плачут! Хотя я лично до конца дистанции на такой лошади не дойду. Свалюсь где-нибудь на обочине раньше...
... Утро нового дня радует. На поле Вальс идет как всегда пассажем, рвется в бой. Но на корде на этот раз рысит, а не галопирует. И в седло я сажусь с почти легким сердцем.
Без приключений и на свободном поводу шагаю пять минут по полю. Поднимаю коня в рысь. Вальс пробует ускорится, и я, следуя методике, сама поднимаю его в галоп.
И не успеваю подобрать повод. Лошадь в ответ на прижатие шенкеля выстреливает из-под меня, и когда я чуть прихожу в себя и твердо ощущаю под собой седло (прошло-то всего несколько секунд), мы уже бешенным карьером мчимся по краю поля. К моему ужасу – мчимся абсолютно неуправляемо.
Вальс весь отдается движению. Живет им.
Серая молния, летящая по пожухлой траве.
Дышит он бесшумно, двигается тоже, но я вижу, как раздуваются его ноздри, слышу дыхание и – честное слово – чувствую, как ритмично бьется его сердце. Остановить Вальса я не могу. Повернуть тоже. Точнее, заломав шею вправо и изо всех сил давя левым коленом, делаю у шоссе вольт метров 300 диаметром и скачу в обратную сторону.
Посреди поля лежит смерзшаяся куча песка. Мы летим прямо на нее, и в метрах 15 от кучи я понимаю, что именно «прямо» -- в буквальном смысле слова. Пытаюсь свернуть и почти успеваю. Коленом я пробиваю насквозь бок этой кучи, а самый край ее пробивает Вальс своей правой ногой. И мне становится по-настоящему страшно. Потому что я вдруг осознаю – была бы стена, мы так же во весь опор влетели бы в эту стену.
Хватило нас на 6 километров. Потом Вальс словно опомнился, замедлился и пошел галопом спокойно и размерено, шумно фыркая и махая головой.
На этот раз мы даже поработали минут 20 на шагу и рыси. Но когда Вальс вновь запросился скакать, я в голос застонала и решительно повернула к дому.
К конюшне шли пассажем. И иногда разнообразия ради пытались встать на свечу...
ЗЫ: Сегодняшняя тренировка прошла просто на ура. Вальс был собран, сосредоточен и не порывался никуда убежать. А ночью мне снилось, как мы врезаемся в эту треклятую кучу песка. И колени от усталости после этих безумных скачек дрожат до сих пор.