Эпизод 30. Матадор - Ипподром. Лошади. Бином
Бином был куплен Никулиным в спорт. Это был невысокий мерин, из тех, про которых говорят «с пулей в голове». Его когда-то очень рано заездили, потом в три года начали прыгать по маршрутам 100 и
110, где он все посносил и естественно попортил себе психику и здоровье. Потом, кроме конкура, Бином еще и скакал – скачки с препятствиями.
В итоге Никулин получил не слишком здорового, безумного коня, стартующего галопом, еще до того, как всадник успевал сесть в седло.
Кто только из спортсменов не пытался на нем ездить! Но у всех он считался очень сложным, нестабильным конем. Более-менее на нем прыгал один КМС Саша, через раз даже ровно проходил маршрут, но как только поднимал высоту, весь процесс разрывался, конь вновь начинал носиться в прогонах между препятствиями.
Лучше всего на нем выступал Панченко. Я смотрела его тренировки открыв рот. Панченко было страшно неудобно на этом маленьком коньке, а Бином птичкой взлетал под ним на любую высоту. Но стабильность так и не пришла.
Как бы сложилась судьба Беньчика, если бы в его жизни не было Ирины, не знаю. Думаю что плохо. Продавать его абы кому Сергей не хотел, все надеялся распрыгать, и иногда не без оснований. Так бы переходил Бином из рук в руки спортсменов, так бы и пробовали на нем разные методики, пока бы здоровье его не закончилось. Но на счастье Беньчика, Ирина на этого коня запала сразу. И преданно была при нем коноводом, берейтором и ветеринаром. Спортсмены прыгали, Ирина шагала. Спортсмены калечили, лечила.
Потом Ира купила Бинома.
Сейчас он стоит в Подмосковье. Стал спокойнее, увереннее. Ирина ездит на нем в полях. Иногда прыгает немного на внутренних соревнованиях. И все у них хорошо.
Для меня именно тогда, когда мы все мучились с Биномом, наступило понимание, что все закладывается в лошади с малолетства, всему свое время, нельзя начинать раньше, а исправлять сложнее, чем делать с нуля.
Эпизод 31. Матадор - Ипподром. Лошади. Далляр
Далляр, или Даляс, как звал его Сергей, был большим, гнедым латвийцем. Что-то харизматическое было в этом коне. Такой мощный, что я чувствовала себя на нем букашкой.
Прыгал Даляс средненько. Но в прокате был незаменим. И особенно его любили прокатчики-мужчины. И почему представителям сильного поля так нравится восседать исключительно на огромных мощных конях?
Были у Далляра и свои недостатки. Он искусно умел сбрасывать и увозить плечом с поля. Он резко подхватывал и наматывал круги до тех пор, пока у всадника не заканчивались силы и его начинало болтать в седле, тогда Даляс досылал всадника в ту сторону, куда он сползал. Результат был 100%.
Помню как я села на него после Химок. Далляр очень злился, что его вернули и, конечно, потащил меня. Круг, другой, третий… Я просто сидела на нем, но остановить не могла никак.
Тогда на плацу была намертво вкопана какая-то железная конструкция. И Далляр решил счесать меня об нее. Еле-еле мне удалось отвернуть, хотя коленом я коснулась этой железки и слегка покачнулась в седле. Этого-то Даляс и ждал. Тогда он начал бить спиной и когда я окончательно вылетела из седла, дослал меня плечом.
При падении я как всегда по своей полевой привычке держала повод. Оказывается, с ним было нельзя, он отбивал по всаднику, причем по голове. Помню крик Никулина – «отпусти коня!!!» и я разжала руку, слава богу, Далляр уже метил копытом, чтобы отбить от назойливой мухи.
Однажды летом к нему в течение месяца приходил забавный армянин. Далляр его коронно сбрасывал на галопе. На следующий день армянин появлялся снова, с арбузом (вместо торта) и снова падал, и снова приходил. А потом распродал все арбузы и уехал.
А еще однажды Никулин участвовал с Далляром в пробеге на 30 км. И прошел все этапы. Далляр был единственным латвийцем, ведь это тяжелый тип, редко принимающий участие в таких соревнованиях.
Сейчас Далляр в частных руках, говорят, доволен жизнью.
Эпизод 32. «Бросай копье!» или что такое ступор…
Готовилась какая-то конная шоу-программа.
Народ костюмы готовил, образы придумывал. Занималась у Никулина высокая видная девушка, имя совсем выпало из памяти, ну, пусть будет Оля. Оля чаще всего ездила на Далляре, очень его любила и собиралась на нем выступать. Вот подходит она к Сергею и говорит.
- Хочу быть индейцем!
- Ну, будь! – отвечает тренер.
- Но я хочу ехать с пикой.
- А зачем она тебе?
- Хочу!
Так никто и не смог от нее добиться, зачем ей пика или копье, она путалась в терминах. Как мы не доказывали, что индейцу копье ни к чему, она стояла на своем. Никулин сломался под напором этого «индейца», только сказал, что сначала она с этим копьем проедет на тренировке.
Надо ли говорить, что в означенный час, на эту тренировку собралось уйма любопытствующих. Оля вышла в курточке и штанах с бахромой, с повязкой на голове и сказала, что перья будут позже. Но и без перьев она выглядела внушительно, рост у нее был не индейский, все равно, что мне дюймовочку играть. А потом она вынесла копье. Оно было огромным и довольно тяжелым.
Серега помог ей залезть на Далляра и сказал, что первую рысь она сделает как обычно, потом он уже даст ей её копье.
Наступил момент второй рыси. Серега подошел к ней и аккуратно подал ей копье. Далляр невозмутимо стоял. И она поехала рысью держа свою пику вертикально. Глядя на нее у нас тут же родился образ девушки с веслом, очень было похоже. Шло время, Далляр спокойно рысил. Народ разочарованно мялся у входя, понимая, что «кина не будет».
Тренер дал команду поднимать лошадей в галоп. И зачем-то одновременно Оля решила взять копье наперевес, видимо собралась в атаку. В итоге, у Далляра перед мордой и откуда то сзади неожиданно появилась большая палка, с железякой и вся в шуршащих ленточках. Палка качалась, ленточки развивались, все это сопроводилось мощным посылом в галоп. Этого уже Даляс игнорировать не мог. И он понес, понес сильно и самозабвенно. Чем больше он пер, тем сильнее качалось копье. Чем сильнее качалось копье, тем больше конь наращивал, пытаясь убежать от страшной штуки. Одной рукой Оля остановить его, конечно, не могла. Его и двумя-то не просто было остановить.
- Бросай сейчас же копье! – крикнул ей тренер.
Ноль эмоций. Ольга продолжала сидеть, вцепившись в коня и копье.
- Бросай копье! Слышишь? – еще раз увеличивая мощность звука, крикнул Никулин.
Опять мимо. Они неслись, выпучив глаза. Оба. Девушка была в ступоре, конь уже в мыле.
- БРОСАЙ КОПЬЕ! БРО-САЙ КО-ПЬЕ! БРОООООСААААЙ КОООООПЬЕЕЕ!
Скандировали на разные лады мы. Но ступор страшное дело.
В конце концов, все мы выскочили на плац, и загнав их в угол, остановили и отняли копье. Ольга слезла трясущаяся и стеклянная. Она молча переоделась и ушла. Больше ее никто в клубе не видел. Хотя никто ей слова лишнего не сказал, всякое бывает. А на празднике на Далляре выступал мальчик в скромной ковбойской шляпе. Он предусмотрительно не взял с собой даже хлыста, хотя все предлагали ему копье. В итоге оно еще долго пылилось в амуничнике.
Эпизод 33. Матадор - Ипподром. Лошади. Гайтис
Гайтис был самым крупным конем в клубе. Большой черный латвиец. Добряк-здоровяк. Его очень любили и дети и взрослые. Детки на нем смотрелись как мухи на спине у быка, и он возил их как хрустальные вазы.
Помню как после хромоты, его надо было подвигать рысью. Конь стоял три дня. Накануне его в руках шагали два взрослых конюха, еле-еле удерживая. Я спускаюсь на плац и вижу, как Серега сажает на него порысить тоненькую 11-ти летнюю девочку.
- Ты что? Он же ее разнесет, размажет! – ужаснулась я.
- Это тебя он размажет, а ее нет, – ответил мне Серега.
И, действительно, после отшагивания, я наблюдала как она рысят, Гашичу ужасно хотелось потащить, аж ноздри раздувались, но было нельзя, ведь сверху тихонько сидела девочка, поэтому он, когда совсем «перегревался» от напряжения, переходил в пассаж.
От очевидцев слышала, что Гайтис в период распада ипподрома ушёл в частные любящие руки. Жив и здоров. Стоит вроде бы в Шамиране. Здоровья ему, старенький уже.
Эпизод 34. Матадор - Ипподром. Лошади. Эллинг
Эллинг был некрупным гнедым жеребчиком. Участвовал в троеборье, а я не встречала еще лошади с троеборья и чтобы без проблем со здоровьем. Очень аккуратный и ласковый был конь.
Прыгать ему уже не выпадало, и он был отдан в выездку. Когда-то в клубе вообще не было понятия аренды лошади, большинство коней числились в прокате, и некоторые, вроде Бинома, Электрона и Гранда -- в спорте. Именно с Эллинга и началась аренда.
Эллинга для своей жены арендовал молодой бизнесмен. Ей хотелось, чтобы на этом коне ездила только она, и были деньги, чтобы оплачивать это желание. И ей это разрешили, назвав арендой.
Полина, так звали эту девушку, ездила на Эллинге сама, так как была абсолютно свободной от всяких работ и забот. Собственно выездка в клубе состояла из Полины на Эллинге и Натальи на Электроне. Занимались они друг с другом. И ездили на соревнования.
Эллинга все ласково звали Леликом. При том, что он был душкой в общении с людьми, Эллинг считал себя активным жеребцом, часто похрюкивал на кобыл. А когда на отдыхе в Химках, однажды он выскочил из денника во время отбивки, то побежал не гулять в поля, а в леваду, драться с другим жеребцом. Этим жеребцом оказался Дикий, который был в два раза крупнее Эллинга.
Эта драка чуть не стоила обоим жизни, и закончилась серьезными травмами и для того и для другого.
Так как Лелик был в аренде, он считался блатным конем, так просто не подойдешь, сухарик не сунешь. Если Полины не было, коня брали на корду или работала спортсменка. А потом Полина переросла Эллинга, и ей нужен был конь уровень малого, потом среднего приза и т.д. Ей подобрали крутого коня в крутом комплексе. И она исчезла. Я часто видела ее на соревнования по выездке, но она ни разу не подошла и даже не поинтересовалась, как поживает Лелик. Я тогда все время думала, как бы научиться такому «спокойному» отношению к лошадям – ну, была одна лошадь, стала не нужна, теперь другая, потом третья будет… Легко, ведь, хорошо?..
Так Лелик стал гулять из аренды в прокат, и обратно, чаще даже совмещая и то, и другое. Чаще его брали в поларенды, особенно хорошо на нем смотрелись дети. Его любили, на нем учились, многие юноши и юниоры проехали на нем свои первые езды, любительские кюры.
А потом произошла большая беда.
Вывозил иногда летом Серега в лес лошадей и спортсменов, на прогулку, благо, Измайлово рядом. Много раз там ездили наши лошади. А Лелик там сломал ногу. Девочка, которая на нем ехала и ее тренер, клялись и божились, что он просто шел галопом по прямой, споткнулся – упал – встал – перелом ноги. Сомневаюсь, даже в том, что он упал под этой девочкой, а не под кем-то другим, но что скажешь, если никто ничего не видел, а лошади по всякому ноги ломают.
Врач осмотрела и сказала, что кость раздроблена, есть осколки, даже если попытаться делать операцию, и он перенесет наркоз, Лелик не переживет восстановительного периода после. Он был уже не молод, шалило сердечко, и у него были слабые легкие. Лошадь с переломом должна долго стоять, а без работы он сразу кашлял.
Это был приговор. Сергей сидел в тренерской над снятой табличкой с денника и мы боялись зайти. Стояла летняя жара, а меня знобило, хотя я ездила на Эллинге один раз в жизни. С тех пор в Измайлово почти никто не просился, хотя все понимали, что травма может произойти и на ровном месте.
Позже я спросила у Сереги, почему чаще всего такая судьба достается хорошим, добрым, отдатливым лошадям, которые все отдали людям – здоровье, душу, которые всю свою жизнь трудятся в прокате или честно возят разряды в спорте. А порой буйные, норовистые кони, которые кидаются на людей, кусаются, неровны в работе, дурны по характеру живут припеваючи, и возятся с ними и терпят. Он тогда грустно ответил мне: «Сволочам всегда везет! Но чаще всего сами люди и делают из лошадей сволочей, и так этим лошадям легче живется. Сволочами становятся очень умные лошади, с характером, а иначе их ждет печальная участь». Я, не раз убеждалась в том, что в этих словах большая доля истины.
Эпизод 35. Матадор - Ипподром. Лошади. Электрон
Про Электрона, или Литра, я мало что помню, так как никогда им не занималась. Он никогда не был прокатным. Крупный рыжий, нарядный. Его работала под выездку Наталья.
Однажды она себя плохо чувствовала и попросила меня на нем отъездить. Мне дали спортивного коня, как сказали с тонким ртом. Я сидела на нем как на хрустальном, боясь дышать и пошевелить рукой. Еду и думаю, а ничего в нем нет особенного, бежит и бежит, а так пугали. Литр тут же почувствовал мою зажатость и что мне нельзя его трогать и начал бегать «куда хочу», тихонечко хамить мне.
Я держалась две рыси. Наталья смотрела на меня и приговаривала – «дааа, слабенькая ты, ни черта он не делает у тебя». Потом она ушла с плаца, я осмелела, собрала коня и когда он начал артачиться, как дала ему хлыста, не сильно, один раз, но хлестко, и сразу выслала шенкелем. Литр обалдел от такой наглости и тут же побежал прилично. Когда Наталья вышла сказать, что нам пора шагать, она даже рот открыла – «ты, смотри, побежал он у тебя, очень даже ничего». А я тихонько усмехалась про себя.
Потом Наталья уехала в Америку, а коня отдала кому-то. Где он и что с ним сейчас, я не в курсе. Год назад до меня дошли нехорошие слухи о нем, но я не пользуюсь непроверенной информацией. Да и все могло уже сто раз измениться.
Эпизод 36. Матадор - Ипподром. Лошади. Улей
Улей был очень забавным вороным конечком, помесным. Совсем нескладный, но очень старательный. У него были кривые задние ноги, из-за этого страшно неудобная тряская рысь. Если кто усиживал на Улье на учебке, можно смело говорить, что у этого человека очень хорошая поясница и гибкость необыкновенная, так как на нем раскачивало не только вперед-назад, но и направо-налево. Ощущения, как будто обруч крутишь.
Улей был не способен к конкуру, он нервничал и суетился, заходя даже на крестовинку 50 см. А на любительской езде, когда он бежал задом к судьям, они помирали со смеху и не знали чего ему ставить.
Но к людям Улей был необыкновенно ласков и тянулся всем своим существом, он так старался быть хоть чем-то им полезен. Постепенно состав лошадей менялся: Сергей искал прыгающих, чтобы в прокате занимающиеся могли учиться конкуру. Поэтому Улей был продан в другой клуб на ст. Юннатов.
Через год мы услышали кошмарную весть. Там ночью сгорела целая конюшня. Погибли все лошади, которые в ней стояли. Погиб и Улей. Причины пожара мне выяснить так и не удалось.
С тех пор пожаров я боюсь просто до ужаса. Самый мой страшный сон – это сон, как горит какая-нибудь конюшня, и я мечусь по ней одна, пытаясь вывести обезумевших и неизвестных мне лошадей. Я каждый раз в ужасе просыпаюсь и долго соображаю, что это был всего лишь сон. Упаси Боже всех от такого кошмара наяву.
Эпизод 37. Матадор - Ипподром. Лошади. Ходынка
Ходынка, Ходыночка, ох, и вредная была кобыль. И до чего хороша! Невысокая, крепкая, хорошо сложенная, хороших кровей (эх, вечно я породы забываю, извиняйте уж склерозину). Масти… нет, даже не гнедой – шоколадка – вот как я ее звала. На солнце блестела так, что казалось, расплавится, и будет горячий шоколад!
Ходынка изначально был куплена в нагрузку с другим конем, а оказалась прямо звездой проката. Хитрющая была до жути, в прокате не перерабатывала, под чайниками телепалась спокойненько, но если чувствовала настойчивость и опыт, преображалась в старательную лапочку-дочку с хорошими движениями.
И еще она умела шикарно подлавливать и обносить. Четко в ту сторону, на которую всадник не рассчитывал. Выносила даже из узко поставленных клавиш, каждый раз меняя стратегию. При этом прыжок был очень мягкий и техничный. Но всадник почти всегда был снят с маршрута за обносы. А вот учиться прыгать на ней было очень полезно. Если уж Ходынка переставала обносить, то больше у этого всадника уже ни кто не обносил.
Ходынка для меня была второй кобылой с характером. После ее появления, я стала ловить себя на мысли, что, наверное, кобылы тоже лошади, и обладают умом, характером и темпераментом, и что я люблю именно кобыл-стерв!
В момент разгона ипподрома она была продана, как оказалось потом, в ужасные руки. Но ее спасли, сначала Ходынка попала в Аванпост, потом была выкуплена, и сейчас частная. Если кто встретит ее, передавайте привет ей и ее хозяевам. Чудо-кобылка!
Эпизод 38. Матадор - Ипподром. Лошади. Частуха
Раз уж зашел разговор о кобылах, пора описать первую кобылу, на которую я обратила внимание. Это, конечно, Частуха.
Рыжая донская красавица. Умница. Любовь детской спортивной группы. Когда-то за право выступать на ней, детки чуть ли не дрались. Сколько раз я заставала в углу очередного заплаканного ребенка, который лепетал: «Я на ней столько прыгала, а Сергей Евгеньевич сказал, что сейчас поедет Ира, а мне рано…».
Приходилось долго успокаивать, рассказывая, что тренеру виднее, что у нее вся жизнь еще впереди, упрыгается, что тренер перед родителями отвечает, что кобыла не резиновая и 10 конкуров не потянет.
Сколько уж она разрядов привезла, и не сосчитать! И очень быстро по маршруту двигалась, если палку не собьет, всегда в призах. Была тогда в Амадее кобыла Цагира, тоже шуструшка и под детьми выступала, вот они вечно за чемпионство и бились.
Я на ней прыгала один лишь раз, когда она начала дурить под детьми и надо было кого-нибудь подсадить не нее. Мне с моим ростом было очень неудобно на ней, казалось, что ноги под пузом сходятся. Но её прыть, неугомонность и желание прыгать я ощутить успела.
Поэтому я так и удивилась, когда при разгоне ипподрома ее никто не взял. Она провела лето в Талдоме. Вернувшись, вновь стала звездой проката, правда гораздо более упертой, так как приобрела богатый прокатский опыт и постарела. До сих пор возит призы. Частуха боец, боец по жизни. И я очень надеюсь на то, что когда-нибудь в ее жизни появится человек, который полюбит ее и обеспечит ей спокойную пенсию и достойную старость.
Иногда я, старая циничная дылда, романтично мечтаю, как будет у меня домик под Москвой и конюшня там, небольшая. И забрала бы я туда спокойно доживать некоторых старых наших лошадей. В мечтах среди этих лошадей, всегда есть Частуха. И Кагор, и Ташкент, и мой маленький Мамай. Эх, мечты – мечты!
Эпизод 39. Матадор - Ипподром. Лошади. Артаг
Артаг был тем самым некрупным серым прыгуном, которого я встретила на первой тренировке. Это был маленький, ловкий, юркий, как волчок, арабо-терский конечек. Прыгал он хорошо, технично, правда обносил, так как суетился. На нем надо было ехать с олимпийским спокойствием, любая паника всадника тут же передавалась ему. И еще Артаг панически боялся машин, поэтому и падали с него часто.
Он был маловат для меня, но я до трясучки люблю шустрых и нервных, и иногда все же мне его давали.
Первые полгода, так уж получилось, я училась прыгать на тугих лошадях, главное там было раскочегарить и дотащить до препятствия. В итоге у меня сложилось впечатление, что лошади прыгать не любят, я даже хотела бросить это занятие и просто ездить. Да и механику прыжка я поймать не могла, мне всегда было неудобно. Именно на Артаге я ощутила прелесть полета, когда конь сам рвется на препятствие. На нем я в первый раз прыгнула клавиши, потом клавиши без стремян и без повода – руки в стороны. Это было ощущение единения тебя и лошади в прыжке, чувство взлета и приземления.
Но легкие у Артага были проблемные, он кашлял всегда, и Никулин, понимая, что в городе ему плохо, постоянно пытался его продать. Но варианты выпадали плохие, Артага или хотели в под деток в другую городскую конюшню, чтобы начать прыгать и сдать на второй разряд, или в совсем невнятные условия. На воздух, просто для себя его никто не хотел.
А когда пришлось распродавать лошадей и сбегать с ипподрома, было уже не до разбора владельцев. Артага продали. Недавно я узнала вот что: «Артаг в момент разгона ипподрома был продан вместе с Ходынкой в ужасные руки. Ходынку спасли, ее выкуплили, и сейчас частная. Артаг пал. На нём по слухам, пытались катать в городе, а он до смерти боялся машин. Говорят, пытались идти вдоль трассы, а он прыгнул в сторону и сорвался...».
Автор: Елена Елютина