Наверное, сложно было найти на конезаводе двух лошадей более непохожих, чем Лада и Игрушка.
Лада – рослая, далеко за 170 в холке, широкая, статная, с совершенным выходом шеи и огромными глубокими глазами.
Игрушка – маленькая, юркая, вся какая-то плоская, с глазками маленькими и хитрыми.
Лада – добрая, очень внимательная к людям, особенно людям маленьким – сколько раз я видела, как она с добрым старушечьим вздохом опускала свою безупречную голову и терпела попытки начинающих всадников напялить уздечку.
Игрушка – резкая, скорее злая, чем добрая, неизменно встречала входящих прижатыми ушами.
Одна гнедая, другая вороная.
И лишь одним они были похожи: и одна и вторая за двадцать с гаком лет своей жизни привезли множество мастеров. Только Лада по выездке, а Игрушка по конкуру.
Когда я увидела их впервые, они все еще по-немножку выступали. Лада под детьми старательно, на негнущихся ногах изображала пассаж, а Игрушка, все также злобно заложив уши, безупречно ходила
стадвадцатисантиметровые маршртуты.
Нужно отдать должное хозяйству – заслуженных лошадей держали до последнего. Но обе все чаще хромали, и вскоре на день активной тренировки стало приходиться по 2-4 недели реабилитации. Предприняли попытки пристроить лошадей, даже отдали Игрушку на лето к кому-то на передержку. Вернулась она оттуда исхудавшая донельзя, с отекшими сбитыми ногами и гноящимся мясом на том месте, где было седло.
И их списали.
Не знаю, как старые лошади узнали о приговоре человека. Но с того момента, как было принято решение об убое, поведение их резко изменилось. Обе – даже добродушная Лада – начали кидаться на людей, не давали одеть на себя недоуздки, категорически отказались выходить из денников. Это продолжалось 4 дня, пока наши частники, среди которых были те, чьи «МС» и «КМС» привезли именно эти лошади, нашли им владельцев.
Ладу практически приказала выкупить одному из частников его тренер. Она попала в руки к Игорю – крупному, нелюдимому человеку. К тому времени у него уже была молодая латвийская кобыла, которую он по-своему искренне любил. На ее четырехлетие, например, Игорь устроил настоящий праздник, щедро накормив сопротивляющуюся лошадь апельсинами и пивом с отрубями. Высыпало бедолагу не следующий день капитально, но обошлось, слава богу, без колик.
Лада ему была не нужна, умиления и восхищение прошлыми заслугами не вызывала. В результате, чтобы поберечь свою латвийку, именно на Ладе он решил поучится прыгать.
Результат был катастрофическим. Безотказная Лада честно пыталась выполнить требования нового владельца (подозреваю, за все 24 года ее жизни прыгать на ней пытались впервые), но… Словом, получалось у нее плохо. Ладу наказывали, и она, сжавшись от ужаса, не понимая, за что хлещут ее хлыстом, пыталась выполнить пиаффе, принимание, пируэт, жалась к бортику манежа, льнула к проходящим мимо знакомым лошадям и людям…
В прочем, и на этот раз обошлось.
Ладу вновь выкупили, подлечили. Она до сих пор стоит в хорошей загородной конюшне, хозяйка навещает ее не слишком часто, зато берейтор приходит практически каждый день. Она поседела, погрустнела, в плохую погоду переминается с ноги на ногу и хрустит всеми суставами. Но она жива. И любима всеми обитателями конюшни.
Игрушка сразу попала в добрые, но очень занятые руки. Ее хозяйка бизнесу уделяла времени гораздо больше, чем купленной (опять-таки по просьбе знакомого берейтора) лошади, но условия ей создала идеальные – ветеринары, мази, подкормки, каждый день левада и шаговая работа под седлом. Более того, каждый, кто проходил мимо ее денника норовил всунуть что-нибудь вкусненькое, подбрасывал сена, а то и дополнительную тачку опилок. Но… Игрушка начала чахнуть!
То есть внешне все выглядело нормально: раны на спине затянулись, не выпячивали больше ребра, начала блестеть-переливаться шкура. А вот интерес к жизни в лошади словно угас.
Потом однажды во время дождя ее решили пошагать не в поле, как обычно, а в манеже, где в это время учебка делала первые свои прыжки. Оно, конечно, не положено находится частным лошадям в манеже во время тренировки. Но для Игрушки сделали исключение – не выгонять же под дождь заслуженную лошадь!
Увидев прыжок, Игрушка оживилась, вся как-то подобралась, начала рыть копытом. Волнение и азарт лошади были так очевидны, что его заметили все – всадник, тренер учебки, дети.
-- Тетя, а ей можно прыгать?
Никто не знал, можно или нет. Но прыгнули. Раз, потом еще…
… С тех пор режим тренировок Игрушки претерпел изменения. В них отведено время под рысь, галоп, иногда – небольшие прыжки. Я не видела Игрушку больше года. Но, вспоминая нашу последнюю встречу, могу с уверенностью заявить – это была очень счастливая лошадь.