Начну я издалека. Как-то одна из конниц Санкт-Петербурга, присматривавшая себе в Беларуси лошадь для выездки и поэтому перезнакомившаяся со многими нашими конниками, задала мне такой вопрос:
-- Почему у вас люди, имеющие лошадей – и не просто хоббиков, а лошадей действительно дорогих – ездят на таких разбитых старых машинах?
Я не нашлась, что ответить. Но задумавшись и перебрав в уме всех знакомых конников, поняла, что питерчанка права. Почти у всех у них есть хоть одна лошадь стоимостью за 10 тысяч долларов. А машины… Ну в лучшем случае десяти-двенадцатилетние. А чаще – гораздо старше.
У меня примерно такая же ситуация. Есть своя конюшня, есть три лошади, две из которых довольно дорогие. И есть машина – девятнадцатилетний форд. Который чинится чуть ли не чаще, чем ездит. Но зато в него не жалко загрузить мешки с опилками и можно даже прицепить коневоз с двумя лошадьми. Правда, после чего приходится ехать на СТО и выравнивать колеса, которые начинают смотреть в разные стороны.
Словом, машина мне новая нужна. И я часто задумываюсь и прикидываю, какая именно. В прочем, размышления эти носят чисто теоретический характер: с нашими стройками (конюшню мы построили, а дом еще нет!) о приобретении сколько-нибудь приличного автомобиля (да и неприличного тоже) остается только мечтать.
И Умница, которой я не раз грозилась купить телегу, дабы поберечь старенького форда, видимо, решила помочь нам решить транспортную проблему. 
А дело было так.
Зимой, когда щедро выпал снег, отправилась я с Умкой и девушкой на ней в поле. С целью сменить обстановку и чуть-чуть порысить, так как моя всадница была не то чтобы очень крепкая и на большее, чем спокойная рысь не соглашалась.
День стоял чудесный – солнечный, довольно теплый. И Умница, увидев поля-холма воодушевилась.
Однако не смотря на бодрое фырканье, подвоха от кобылы я не ожидала. Воодушевление воодушевлением, но снега в поле было местами ей по брюхо, и скакать по нему, с моей точки зрения, было трудно и неудобно.
Но мнения наши на этот раз не совпали. Пару раз лошадь и всадница и в самом деле неспешно прорысили вдоль лесочка. Пробив себе в снегу колею. И когда из лесочка вдруг выпорхнула птичка, Умница, птичек в жизни не боявшаяся, вдруг издала протяжное «И-ии!» и рванула карьером.
Всадница, досмерти перепуганная столь бурным проявлением эмоций, уже на втором скачке спикировала в сугроб. И Умку, избавившуюся от лишнего веса, понесло…
Поскольку скакать и радоваться жизни по глубокому снегу все же довольно утомительно, она быстренько оценила ситуацию и с поля сбежала в поселок, где дорожки были расчищены грейдером и для буйных скачек подходили куда больше. И где, на беду, в этот момент проезжал чистенький красный жигули...
Водитель, увидевший мчащуюся к нему (а на самом деле – к конюшне) на всех парах лошадь, занервничал и прибавил газу. Умку, которая было замедлила ход, чтобы избежать встречи с машиной, бегство «врага» раззадорило. И она в свою очередь увеличила скорость. И уже через полминуты я могла наблюдать эфектнейшее зрелище: водитель Жигули, скользя и пробуксовывая, на максимально возможной скорости уплетывал по дорожке, а за ним победным карьером неслась лошадь – фыркая на всю улицу, радостно мотая башкой и то и дело взбрыкивая задом.
Двигаться машина могла по весьма ограниченной территории, только там, где был расчищен снег. Но все же возможность свернуть в какой-нибудь переулок у водителя была. Почему он этого не сделал, для меня до сих пор остается загадкой. Наверное, действительно перетрусил.
Как бы там ни было, гнала его Умница до самого нашего участка. И только когда она свернула с дороги в конюшню, водитель смог остановиться и стал задом выбираться обратно.
Он даже спросил меня, как ему выехать с незнакомой части поселка, и я, стыдливо пряча корды с хлыстиком за спиной (типа – я не я, и лошадь не моя), показала ему дорогу.
А Умница получила строгий выговор и вновь была отправлена катать девушку. Правда, в поле мы в тот день еще раз поехать не рискнули.