Меня часто спрашивают, любит ли мой муж лошадей так же страстно, как я сама. Отвечаю – нет, не любит. Как и всех остальных животных. Он к ним равнодушен. Более того, на шерсть у него аллергия (была); верхом он ездить начал только после знакомства со мной и делал это за те 5 лет, что мы вместе, от силы 10 раз.
Зато почистить-поседлать-погонять на корде-отбить-накормить- дать лекарство-уколоть – пожалуйста. Поможет, а то и сам все сделает.
Но была у него мечта – жить не в городской квартире, а в пригороде. В собственном доме. Так, чтобы по вечерам сидеть на прогретом солнышком крылечке и есть яблочки со своего сада.
Мне, появляющейся на родительской даче крайне редко и то только для того, чтобы доставить удовольствие маме-папе, идея жизни за городом была абсолютно не близка. Но с другой стороны, если там построить свою конюшенку…
Словом, мы решили объединить эти две наши мечты – его о собственном доме и мою о конюшне – и принялись искать подходящий вариант. Так, чтобы в ближайшем пригороде дом с участком был (на работу-то ездить каждый день надо), чтобы размеры участка были не маленькие (конюшня с левадой место-то займут, да еще и садик с яблоньками), чтобы леса-поля для прогулок имелись и желательно к Ратомке поближе. Ах да, еще чтобы можно было купить все это дело на наши доходы наемных работников.
Словом, долго искали.
На наши средства предлагали либо проблемные дома (со значительными трещинами в стенах, например), либо что-то очень неудачно расположенное, либо огромные дворцы-долгострои: все из красного, уже осыпающегося кирпича, общей площадью от 500 квадратных метров, недорогие, но абсолютно неподъемные в будущем: ни в плане доведения их до жилого состояния, ни в плане отопления.
А потом вдруг выплыл вариант в Тарасово.
Ехала я туда не слишком охотно. От Ратомки до Тарасово около 3-х км напрямую, но добираться верхом неудобно. Не меньше часа шагом-рысью, если хочешь избежать столкновения с трассами. Да и без машины доехать с города сложно. Но когда я увидела одиноко стоящий на холме большой деревянный сруб, обошла его вокруг… Просто вдруг поняла, что не смотря на все минусы, здесь я дома.
Только-только начиналась весна. От нового дома пахло солнцем и деревом, оглушительно чирикали птицы, впереди в дымке проглядывались первые дома Минска. И было как-то очень вокруг спокойно и хорошо.
И мы после купили этот участок в 15 соток и этот сруб – трехэтажный, прямоугольный, без всяких архитектурных изысков и даже еще с непрорезанными окнами.
Начали потихоньку строиться. Естественно, планируя сначала довести до толку дом, а потом уже браться за конюшню.
Но ухудшение здоровье Шквала и перспектива переезда в аварийную, душную и тесную конюшню разом все поменяли. Родные меня поняли. Не скажу, чтобы одобрили, но все-таки поддержали. И начиная с августа все силы, время и деньги были брошены на строительство конюшни.
КОНЮШНЯ
На первом этапе мне очень повело. Приняв решение строить конюшню (обязательно деревянную), я принялась обзванивать все объявления о продаже срубов. Но все попадалось не то: или очень от Минска далеко, или размеры не подходящие, или старые слишком, или дорогие.
И вдруг… На очередной звонок по «Из рук в руки» трубку поднимает мужик и заплетающимся языком подтверждает, что да, сруб у него есть. Причем прямо в Минске – новый и с высокими потолками. И хочет он за него … 500 долларов.
Не веря своей удаче, я тот час же послала родителей смотреть на это чудо. И все так и оказалось!
Пока хозяин не протрезвел, мы в спешке искали рабочих для разборки сруба и машину для его перевозки. Получились в результате и рабочие очень дорогие, и перевозка просто золотая. Но это ли важно! Как бы там ни было, уже через день восхитительный сосновый из толстых-претолстых бревен сруб был сложен горочкой в глубине нашего участка.
Поскольку конюшню я строила для лошади с больными легкими, мне очень важным казалось сделать потолки как можно более высокими – чтобы воздуха всегда было много. Поэтому я нетерпящим возражений голосом потребовала от родных нарастить сруб еще на полметра.
Что и было сделано. Причем это наращивание вылилось нам чуть ли не дороже, чем сам сруб – найти бревна подходящей длины и толщины оказалось не просто. Да и везли их на мазе-длинномере с другого конца Беларуси.
Фундамент копали и заливали сами. Бетономешалки не было – и раствор замешивали вручную в старом металлическом корыте. Сруб собирали без крана, потому что 4 доллара за каждый подъем для нас было слишком дорого. Решетки тоже сами варили – муж одолжил у соседа-сварщика сварочный аппарат и методом проб и ошибок освоил новую для себя профессию. Его руки тогда были сплошь покрыты трещинами от раствора и пятнышками ожогов от сварочного аппарата.
Я не знала, как их благодарить за этот титанический труд. И все подгоняла, торопила – в Ратомке дела шли все хуже, и каждый день был на вес золота.
РАТОМКА
Между тем частники смирились с предстоящим переездом. Жалко было вложенных в каптерки денег, еще жальче – труда. Но уходить с лошадьми было некуда.
Помню как придя утром в конюшню, увидела что нет одного из частных коней. А хозяин, потерянный и расстроенный, ходит по проходу. Оказалось – отправил своего любимца в Москву на реализацию. Скрепя сердцем отправил, потому что и любил, и выступать на нем хотел (его семилетний мерин стабильно уже бегал средний приз). Но держать в темной аварийной конюшне не посчитал возможным.
А остальные… Ходили по той треклятой конюшне, выбирали денники получше. Писали на имя директора просьбы разрешить разбить перегородки и объединить два денника в один – иначе крупные кони туда плохо помещались. Прикидывали, во сколько может обойтись ремонт крыши (суммы выходили фантастические). Убеждали друг-друга, что все не так и плохо – стерпится-слюбится. А не слюбится, так хотя бы устроится.
Объединять два денника в один и делать ремонт начальство милостиво разрешило. И дата переезда отодвинулась с первого сентября на первое октября. Для меня это было очень важным. Такая отсрочка давала надежду, что отстроим мы свою конюшню, и жить Шквалу в тесном и душном деннике не придется.