Прохаживаясь вечером вдоль рядов денников и ожидая, когда остынет наконец запаренный овес, я с удивлением обнаружила в конце нашей конюшни одну из прокатных лошадей. Фаворит – сразу вспомнилась кличка лошади.
Да и не мудрено, что я сразу узнала этого ладного рыжего мерина с широкой проточиной и симметричными белыми носочками. Потому что была с ним связана одна история…
… Тогда, лет семь назад, с лошадьми я общалась преимущественно прокатными. Или сама в свободное от учебы время подрабатывала инструктором в городских клубах, или, если такой возможности не было, ходила в ратомский прокат.
Будучи всадником достаточно опытным (или правильнее сказать – самонадеянным) сама я Фаворита, милого и толерантного к человеку коня, не брала. А предпочитала более сложных лошадей. Тогда среди моих любимчиков числился темно-гнедой мерин по кличке Балхаш . От конюшни до манежа он шел на задних ногах, от малейшего шороха прыгал в сторону, под всадником вес себя резво и крайне нервно. Что добавляло скучным прокатским занятиям пикантности и я чувствовала себя чуть ли не укротительницей диких мустангов.
Сейчас об этом вспоминать смешно и немного стыдно – не рискнула бы я сегодня сесть на лошадь с такой проблемной психикой. Да и броски-скачки-метания лошади вызывают теперь не всплеск адреналина, а тревогу о том, что либо я что-то делаю не то, либо лошадь нуждается в срочном лечении – или в прямом (например, спины), или в переносном (то есть головы) смысле.
В тот памятный день я в поле выехала как раз таки на Балхаше. А на Фаворите сидела милая, и, безусловно, гораздо более опытная всадница Ирина.
Пока делали на поле шаг-рысь, все шло гладко. Но когда тренер дал добро на галоп, Балхаш тут же начал заводиться, таскать. Наверное, справится я бы с ним могла. Но мое настроение полностью совпало с настроением лошади, и летать по полю неуправляемым карьером мне нравилось. Тем более, что тренер, призванный следить за порядком в группе, к тому времени уже отсыпался в тенечке.
Наматывая очередной круг, мы пронеслись мимо Фаворита. И тот решил рвануть следом. Ирина за первые несколько темпов галопа подобрала поводья и попробовала поставить лошадь на вольт. И Фаворит свернул, но как то очень резко. А всадница, не ожидавшая такого виража, вылетела из седла.
Упала Ирина нехорошо. Грузно. Плашмя. Оглушенная ударом, поднялась не сразу. А поднявшись поняла, что что-то слишком сильно болит ей спина и поясница.
Фаворит, с которого падали крайне редко, был перепуган не меньше, чем люди. Не убежал, не стал щипать буйно растущую майскую траву, а беспокойно ходил рядом с Ириной и пытающихся помочь ей людей.
В поликлинику везли Иру на нашей машине. Оттуда ее забрала скорая. Диагноз – переломы спины. Лечение – полгода постельного режима.
Меня удивило, что к своей травме она отнеслась очень спокойно. И ни ко мне, ни к лошадям претензий не имела. Даже говорила, что больше всего ей в больнице не хватает запаха лошадей, и шутливо просила привезти ей слепленного из навоза коня.
После этого я много лет Иру не встречала. Да и Фаворита тоже. Потому что учеба закончилась и началась работа, поездки. Появились свои лошади.
Но на следующее утро после того, когда я увидела в нашей конюшне Фаворита, суждено мне было встретиться и с Ириной. С ней и еще с несколькими молодыми женщинами, знакомыми мне по прокату.
Они стояли у денника Фаворита, скармливали ему сухари, о чем-то живо дискутировали.
Подошла. Поздоровалась.
Оказалась, что с прокатной конюшни Фаворита перевели сюда не спроста. За годы нашего невидения он обзавелся весьма серьезной болячкой, тем, что называется на языке конников «оторванные плечи». Хромать он начал давно, уже несколько лет. Но стараниями проката на мясо списан не был. Прокатчики покупали ему лекарства, вызывали за свой счет ветеринара. По очереди оплачивали прокат на Фаворите и либо просто шагали, либо вовсе пасли коня на лужайке у левады.
А сегодня вот не нашли его на обычном месте и испугались. Накинулись на тренера, который объяснил, что держать непригодную для верховой езды лошадь хозяйству невыгодно, и что до окончательного решения вопроса лошадь с прокатной конюшни убрали.
-- Так купите его сами, -- резонно предложила я. – Вас же вон сколько, каждый по 20 долларов в месяц будет скидываться, и на содержание хватит. А отдадут его по мясной цене. Конек некрупный, это от силы двести долларов будет.
И услышала в ответ, что жить нынче дорого и тяжело, и что максимум, на что хватает их финансов, это на оплату самого дешевого прокатного абонемента.
Возразить на это было нечего (да и нужно ли), и подбросив Фавориту охапку сена с личного запаса, я вернулась к своим лошадям.
Через пару дней Фаворита опять забрали. Не знаю, какие аргументы привели прокатчики, и как им удалось убедить начальника проката, но забрали его не на мясо, а обратно в прокатную конюшню.