Эпизод 61. Матадор - Ипподром. Лошади. Нотка
Она появилась внезапно и при загадочных обстоятельствах. Тогда Сергей был назначен директором манежа, директорствовал он ровно месяц, может быть только для того, судьба его так распорядилась, чтобы он нашел эту лошадь.
Так или иначе, он разобрался со всеми лошадьми, стоящими при манеже, кроме одной. На деннике была табличка Нотка, 1993, русская рысистая. Вся информация о кобыле. Оказалось, она никому не нужна, списали с бегов, заездили, пытались прыгать, неровно, говорили, выше метра чисто не пойдет. А потом отдали в прокат, но ее пугались, так как она вообще не шагала под седлом, не шла в поводу, оттягивала руки. Вроде не сбрасывала никогда никого, но новички садиться боялись, а на корде от ее тараканьих бегов по кругу с креном в середину, голова кружилась через 3 минуты. Так она простояла там уже около месяца, и Никулин выкупил ее.
Всю эту историю, я узнала позже, а в тот день я уже переодевалась домой, как меня позвали в коридор посмотреть новую кобылу, которую купил Никулин.
Скажу сразу, ну всегда я предпочитала жеребцов, всегда с ними было интереснее работать. Если бы не Частуха и Ходынка, вообще бы не пошла смотреть. Следующий момент – масть. Люблю почти все, кроме серой. И последнее -- порода, сколько я не любила рысачка Ташкента, моя лошадь будет верховой породы, всегда была уверена я.
Поэтому диалог был такой (я в раздевалке):
- Лен, иди посмотри какую лошадь Серега прикупил!
- Жеребец?
- Кобыла!
- Да нууууу. Какая порода?
- Русская рысистая. Папаня известный американский рысак.
- Ой, нафига нам рысак-то? Будущая звезда конкура? Масть-то какая, гнедая хоть?
- Серая. Попка в яблочках еле видных.
- Фуууууууу, не пойду смотреть.
И не пошла ведь. Но на мою беду кобыле готовили денник, и она стояла посреди конюшни на развязках.
Я уже шла домой, но чтобы выйти, приходилось нырнуть под развязки мимо лошади. Я вышла в коридор, дошла до нее, посмотрела ей в глаза и вкопалась.
Эта кобыла полностью не вписывалась в мои представления о моей идеальной лошади. Но я не могла сдвинуться дальше. На меня пристально и испуганно смотрела высокая светло серая кобыла с темной гривкой и хвостом. Глаза были огромные и пушистые белые ресницы - я первый раз заметила, что у кобыл ресницы совсем другие, девчоночьи!
Ступор постепенно прошел, я подошла к ней и положила ладонь на шею, кобыла тут же вздрогнула и попятилась пока не натянулись развязки. Я тихонько провела рукой по спинке, она тут же в ужасе прогнулась. Оппа, спина какая больная, подумала я. Ну да, Никулин же не может купить здоровую лошадь, всегда чего-то да найдется потом.
Всем своим видом кобыла показывала, что ей страшно, хоть она и готова терпеть. Когда перед ней открыли денник, она внеслась в него бегом (потом я ее 3 года приучала спокойно заходить в денник) и забилась в угол.
Я побрела обратно в тренерскую, там сидел Серега.
- Как ее зовут?
- Нотка, что понравилась?
- Не знаю, она странная какая-то.
- Возьмешь ее завтра погулять, на корду? Она шальная пока. Две недели ее из денника не выпускали. А послезавтра можешь сесть, хотя ты же кобыл не любишь…
- Завтра возьму, послезавтра сяду, запиши меня.
И я пошла домой, заглянув еще раз к Нотке с сахарком в руке. Она так и стояла в углу, нервно принюхиваясь и присматриваясь. Я открыла дверь денника и вошла, она вздрогнула и замерла. Я протянула сахар на вытянутой руке и чего-то тихо забормотала. Она стояла долго, то смотря мне в глаза, то смешно косясь на сахар, потом сделала один шаг, вытянула шею и слизнула сахар, тут же прянув обратно и сама себя испугавшись.
- Ты чего? – я подошла к ней и начала гладить, она посмотрела на меня, и очень смешно сделала глазки с бровками домиком, типа, ой, сама не знаю…
Я не знаю до сих пор, что меня толкнуло к ней тогда. Может этот испуганный взгляд и бровки домиком?
Эпизод 62. Первая езда на Нотке
На следующий день я вывела кобылу на корде. Она вся была как пружинка: нервная, дышит через раз, моргает через два. Мне первый раз в жизни было страшно гонять лошадь на корде.
Во-первых, она не шагала вообще, даже в руках, она обгоняла меня и вставала напротив, я ее обходила и пыталась опять идти с ней рядом, два шага, и Нота опять обгоняла и разворачивалась. Так мы 15 минут и шагали.
Во-вторых, рысью она неслась кошмарно, широко выбрасывая ноги, и любой корды ей не хватало.
В-третьих, она постоянно переходила в галоп, и тогда вообще начинался ужас, так как она кренилась в бок так сильно, что постоянно спотыкалась и почти падала.
На следующий день я села. Вернее меня сажали в седло. Её держали двое, пока я садилась, а как только я взяла повод, он понеслась рысью. Так мы наматывали круги минут 10. Еле-еле я ее сдерживала. В перерывах между рысями, шагала упершись вплотную в попу впереди идущего Хопра. Так мы рысили неделю, а потом я сделал первый галоп, это вообще был улет – крен как на мотоцикле по дуге. И только на вольту, иначе она уходила в точку.
Так я и начала с ней возится. Денег на аренду у меня не было, я тогда ездила по абонементу 3-4 раза в неделю. С появлением Нотки стала ездить 7 раз в неделю.
Она потихоньку стала успокаиваться и хоть чуть-чуть походить на лошадь, а не восмерть перепуганного оленя. Мы начали ходить кавалетти, потом лихорадочно заходить на чухоньчики 60 см. И на нее стали обращать внимание прокатчики, желающие поиграть в аренду.
Так началась долгая смена вереницы арендаторов Нотки…
Эпизод 63. Нотка Морковкина или арендаторы – это целое дело
Пожалуй, все-таки стоит остановиться на арендаторах Нотки.
Первой была некая Настя, богатая, избалованная барышня. Приезжала она всегда на собственной иномарочке и всегда с мамой, сама, видимо, никак, хотя была старше меня.
Полный ноль в ВЕ, но амбиций …. Она поездила месяц в прокате, и поняла, что так тяжеловато. Тогда она показала пальчиком на шуструю серую кобылу и сказала – «хачу эту лашатку!». Никулин предложил ей пол аренды, а я езжу остальные дни, так ей самой будет проще, так как одна она не справится. Вполне разумно. Но Настенька уперлась – готова платить целиком, любые деньги, но ездить будет только сама. Никулин уловил главное – «любые деньги», и отдал эту серую лошадку Настеньке.
Пропустим, как я плакала тихо на трибунах ипподрома: юность, нетерпение, эгоизм, обида, жалость к кобыле – все смешалось во мне. Я не ходила месяц в клуб вообще, мне только звонили и рассказывали, что она безумно носится на кобыле. Даже с плаца все профессионалы уезжали, когда выходила Нотка. Ездила она 2-3 дня в неделю, все остальное время Нота стояла, Настя не разрешала ее брать даже не корду.
Конюха ее, надменную до хамства, не любили, а когда узнали, что фамилия у нее Морковкина, вообще язвили – Нотка Морковкина. А через месяц она исчезла.
Позвонила Никулину 1-ого июля, сказала, что едет на 2 дня на дачу, как вернется, все оплатит. И не вернулась. Серега долго ее ждал, все это время я ходила кругами и жужжала, прося выпустить кобылу хоть в леваду вечерами, что и делала в итоге сама без разрешений.
7-ого мне разрешили брать ее на корду, а 10-ого вновь отдали мне. И обещали, что если даже Морковкина вернется, Ноту не получит.
Настя вернулась в сентябре, сказала, что она забыла заехать, и опять хочет Ноту, Серега открыл было рот, но я устроила такую скандало-истерику, что он опомнился и отдал ей другую лошадь -- Террано.
Следующей была девочка Аня, она тоже захотела Нотку целиком, и я вновь лишилась кобылы. Правда, в отличие от взбалмошной Морковкиной, Аня все-таки слушала тренера, а когда ее не было, разрешала работать лошадь.
Через несколько месяцев она проехала метр и сдала на третий разряд, а потом долго не могла сдать на 2-ой, Нотка неслась не бешеной скорости и всегда сбивала что-нибудь. Вместо того чтобы кропотливо работать над этим, Аня пересела на другую лошадь.
Я снова поездила месяцок на кобыле – был август, все в отпусках, не до лошадей. А когда пришла 31 августа, Никулин не поднимая глаз, пробурчал, что с 1-ого сентября кобылу забирают Маша и Марьяна, что ему, конечно, жаль меня, но они арендуют – денежки большие платят, а я только по абонементу.
Я молча ушла, глотая слезы. Объективно для лошади это был не самый худший вариант, тем более что обе посматривали на других лошадей, и я знала, что они сменят Ноту при первой возможности.
Эпизод 64. Матадор на выезде или цирк Никулина на Таганке!
Стоит вообще остановиться на том, что такое Матадор на выездных соревнованиях. Если охарактеризовать все это одним словом – БАЛАГАН. При чем не важно, много выступает лошадей или мало, хотя если много, то ситуация усугубляется.
Начинается все с того, что Никулин двухместной коневозкой с рассвета начинает натаскивать на место проведения соревнований лошадей и спортсменов. Времени мало, поэтому он заезжает, разворачивается, открывает трап, оттуда с похрапыванием, и тараща глаза вываливаются лошади, причем если ты не успел поймать свою – это твои проблемы, нечего ворон считать! Потом из джипа вываливаются седла, сумки, сапоги, хлысты и прочее барахло, Никулин прыгает обратно и улетает за следующей порцией лошадей, людей и их барахла.
Поэтому к маршруту он уже слегка уставший и сильно вздюченный от дороги и тупости «новичков», которые не знают порядка погрузки-разгрузки и поведения на выезде, и нахальства «старичков», которые ходят себе чинно и расслабленно и никак не могут собраться в кучу. Именно в кучу, потому что группой эту галдящую свору не назовешь.
Ко времени начала осмотра маршрута мы никогда не успеваем, даже если приехали раньше всех. Это закон! Поэтому Никулин вылетает на центр плаца со стартовым протоколом и начинает выкрикивать фамилии «своих» и «быстро ко мнееее»! Так стайка образуется вокруг, пересчитав птенцов и орлов, он тут же сообщает, что маршрут фигня, и все всё это тыщщу раз прыгали. Неважно, какая высота 80 или 130, все равно всем, даже тем, кто едет эту высоту в первый раз, сообщается, что всё фигня, «правда есть пара хитрых заездов, одни широкие брусья, узковатая системка, и потом наискосок стеночка, один страшный внешне хердель, пара чухонцев с верхней палкой, готовой легко упасть, опасный тройник, короче, легкое только первое, а с остальными ПО-ВНИМАТЕЛЬНЕЕ!!»
Далее начинается гонка по маршруту, игра – «догони Никулина», по ходу которой он комментирует каждое препятствие и рассказывает тактику прохождения маршрута по каждому всаднику, примерно так (например, всего 5 участников): «Так, ВСЕ едем АККУРАТНО, ЦЕНТЕР-ПЕРПЕРДИКУЛЯР! Особенно ты, Катя, твоя задача просто чисто пройти. Ты Аля режешь и гонишь! Коля тоже, только смотри на систему, там Лорику узко. Ты Лена тоже, стенку можно с хлыста, если Нота будет думать. Юля посмотришь, как будет Лорик у Коли, и тоже можешь срезать. Ну, в общем, РЕЖЕМ ВСЕ кроме Кати, чего вы тут не видели!».
Затем все глядя в глаза тренеру рассказывают по памяти маршрут. Это кошмар – состояние кролика перед удавом.
Потом разминка, причем Никулину надо и народ отпрыгать и очееень хочется посмотреть, как его всадники прыгают маршрут, поэтому он бегает туда-сюда, и следующий всадник получает по полной, если предыдущий отпрыгал неудачно. А неудачно - это не чисто и быстро! В итоге разминка у всех разная и иногда несешься на старт как угорелая.
Потом объявление результатов, награждение, и тренер и спортсмены расслабляются и расползаются по всему комплексу. Даже если матадоровцев не много, все равно на них везде натыкаешься, проверено! Дальше перед всеми встает очень серьезная задача растолкать тренера на обратную дорогу, так как ему уже все по-фигу, он всех отпрыгал и никуда не торопится. Причем если он повез обратно первую ходку, это еще пол дела, так как у себя в клубе он зависнет попить чайку и рассказать подробно местному народу как-кто отпрыгал в красках и лицах. Поэтому все по-очереди трезвонят ему и вопят: «Сколько можно ждать, когда ты нас заберешь. Тут уже все разъехались, все закрывают, на нас косо смотрят и скоро выгонят!».
Наконец, все дома. До ночи разбираем барахло, гоняем чаи и обсуждаем увиденное. И снова в бой!
Однажды, наблюдая за всем этим, произошел между нами и одним известным тренером диалог:
- Вы кто такие? Чего галдите? Почему у вас лошади бродят где хотят? Почему все раскидано?
- Матадор мы!
- Ктоооо? Где вы теперь стоите?
- На Таганке, Никулинские мы.
- Ааа, цирк Никулина на Таганке!!! Ну, сидите, бесполезно связываться.
Золотые слова.
Эпизод 65. Как бороться с громким голосом!
Про голос этого человека ходят легенды. Этот голос пугает, подстегивает, вводит и выводит из ступора - по ситуации. В любом случае не реагировать на него невозможно. На своих соревнованиях, Матадор единственный клуб, которому не требуется мегафон, всем итак всё слышно, на выездных почему то слышно тоже только Матадор!
Переносят его, конечно, все по-разному. Сейчас Сережа уже давно, не орет, не вопит, и не кричит. Он уже почти шепчет, возраст видимо, опыт работы…
Но во времена ипподрома, он отдавал команды весьма и весьма громко.
Почему большинство других тренеров занимались со своими учениками на вольту? Да потому что на ширину 10-ти метрового круга их голоса хватало, а если они отпускали всадника, то кроме команд Никулина, больше те ничего уже ничего не слышали!
Вот когда-то допек он детскую спортивку своими криками, и разработали детки план по усмирению Никулинского голоса. На дворе было лето, жарища! И они по очереди стали таскать ему мороженное. Прямо через час, приходил новый ученик с двумя порциями, одну ел сам, а второй угощал тренера. Тренер с завидной скоростью мороженное уплетал. Они ждали две недели, ничего не происходило, тогда стали увеличивать количество мороженного и, все-таки добили, довели до того, что тренер охрип, осип и в конец потерял голос. Шептал он неделю. Детки наслаждались тишиной и спокойными тренировками, если что было и не так, Никулину оставалось только конструировать лицом, что-нибудь страшное и отчаянно жестикулировать.
А потом у него разверзлось. Голос вернулся неожиданно и сразу с такой силой, что все оглохли в миг. Видать просто связки отдохнули. Ох, как он задал им всем тогда!
С тех пор мороженное больше в клубе не появлялось. Лучшее – враг хорошего!
Эпизод 66. Разгон клубов на ипподроме
Однажды весной на ЦМИ началась смута. Сменился директор и пришло ему в голову, что ипподром будет только для бегов и скачек, тотализатор куда выгоднее кучки любительских конюшен. Всем верховым клубам было отказано в аренде и надлежало покинуть помещения чуть ли не за неделю. Представляете, что значит вывезти и разместить по Москве такую кучу лошадей? Практически все другие клубы тут же подняли цены за постой, но найти место, куда одновременно может переместиться 30 лошадей за неделю нереально, не говоря уже о том, что плакал ремонт конюшни и постройка второго этажа с комнатами арендаторов, проката, кафешкой и пр.
Бодались клубы с руководством около месяца. Чего только не было, даже директорская Нива, неожиданно сгоревшая, была «повешена» на непокорных «любителей лошадей». ЦМИ оцепили кордоны, ввели пропуска – не сработало, проката стало меньше, но основной контингент лазил в заборные дырочки, который сколько ни латали, появлялись вновь и вновь. Тогда лошадей запретили выводить на плацы, объявив их собственностью ипподрома. В некоторых клубах, заварили ворота и лошади стояли там взаперти, а конюха лазили через окна, чтобы хоть попоить их и шагали до одури по коридорам. Были колики, были летальные исходы. Лошади стояли с отекшими ногами, в духоте, полуголодные, так как норму урезали, боясь колик, а впереди надвигалось начало первой майской жары. Директора, владельцы, тренера клубов метались в поисках выхода, по одиночке и группами ходили к грозному директору, вызывали газеты и телевидение, но время шло, а толком ничего не менялось.
С рысаками было проще, мы шифровались, приезжали в 6-7 утра и работали на кругах лошадей, а охране говорили, что это с рысачьих конюшен, просто иногда так рысаков работают. Рысачники нас прикрывали, жалея лошадей. Благо в лошадях охрана ничего не смыслила, а нашивки с эмблемой клуба мы срезали с вальтрапов. А вот с лошадками, которые ну никак не походили на рысаков, было гораздо труднее. Их выводили ночью на корде, светлых приходилось накрывать попонами, чтобы их не заметили с постов. Нас все равно замечали, сначала охрана гоняла, но когда они приходили с дубинками, и видели ребят 10 – 16 лет, со слезами на глазах, большинство уходили, со словами – у вас, час, я вас не видел, но если развернусь к вам лицом, уходите, у меня проверка и мне может попасть. Директор пытался с этим бороться, менял охрану, но новые ребята в черной форме спустя неделю, делали тоже самое – есть еще сострадание в людях.
Директор травил нас, как только мог - он ввел пропуска, мы стали лазить через дырки и заборы, он заваривал решетки, мы их спиливали, но все-таки мы понимали жить с лошадьми так нельзя. На совете, где присутствовали все желающие – тренера, прокат, арендаторы, частники, дети и их родители, было принято решение лошадей разобрать на содержание, разъехаться группами по нескольким клубам и искать новое место для клуба. Не разобранных лошадей пришлось продавать, а не подлежащих продаже, отправить на лето в Талдом в хозяйство, где у Никулина живут друзья.
Сильно пострадали лошади ШВЕ, там было много стареньких, никому не нужных. Да и наши лошади, как казалось позднее, не все были проданы удачно.
Итак, кого-то продали, кого-то забрали на содержание спортсмены, арендаторы и просто прокатчики клуба. Матадор разметало, в течение лета и осени лошади Никулина стояли в Талдоме, Отрадном-Владыкино, Серебряном Бору, Дадмале…
Надо было жить дальше и искать новое место!
Эпизод 67. Лето врозь. Филиалы Матадора
Вот тут могу напутать, так как не очень четко помню, кто в итоге где оказался. Кажется так. В Талдом уехали Богучар, Частуха, Разлука, Ням-Ням.
Во Владыкино Дикий, Террано, Матадор, Эллинг, Баламут, Гранд. Догну с Базаром забрала в Мытищи Дашка-партизанка.
В Серебряном Бору – Хопер, Нотка, Бином, Фонза, потом к нам присоединились Гранд и Баламут.
Проданы Артаг, Далляр, Ташкент, Ходынка.
Было очень трудно, каково было ребятам, ходившим беззаботно в прокат и оказавшимися с лошадьми, я даже не представляю, мне-то было страшновато оставаться с Нотой один на один, а уж каково было им?! Никулин еще и тренировать нас пытался, переезжая от конюшни к конюшне. Мы жили и ждали, что будет дальше. Узнавая друг от друга, что творится с другими лошадьми. Даже участвовали во внутренних и выездных соревнованиях, но конечно, уже не с прошлым размахом.
Тренер нам намекал, что работа идет, но упорно оказывался называть адрес нового места. Мы только слышали загадочное, Таганка, в районе птичьего рынка.
А осенью туда переехали первые лошади. Мне потом рассказывали, как они разбирали завалы в этом здании, выкидывали наркоманские шприцы, железяки, чистили стадион, превращая его в плац. Нас из Серебряного бора забрали последними, осенью там стало совсем невыносимо, холодно, постоянно отключали свет. Нотка и Бином тут же заболели, мы с Ириной устроили истерику Никулину, что если он нас не заберет, мы сбежим куда-нибудь еще, а если не разрешит, то, вернувшись за нами потом, найдет «четыре трупа возле танка» (Ира, Бином, я, Нотка).
Нас забрали. Про жизнь в Серебряном Бору стоит написать отдельно, это целая цепочка забавных эпизодов. А наш отъезд на новое место – вообще был триумфальным.
Эпизод 68. Серебряный Бор
Размышляя, куда мне перевозить Нотку, я выбрала конюшню в Серебряном бору, метро Полежаевская, потом троллейбусом. Почти перед входом в лесопарк, деревянная, небольшая, голов на 10 конюшня. Есть возможность ездить в парк, купаться в речке с лошадью, пасти на берегу реки. И главное, постой тогда там был 100$, без вета и ковки, это я одна могла потянуть, тогда я, окончив институт, только-только устроилась на работу.
В самом начале мая, Хопра и Нотку Никулин отвез туда. Хопра тогда арендовали Марина и Алена, которая через месяц пересела на Гранда. Но они не смогли поехать тогда, в итоге, Никулин прикатил на место, подъехал к леваде, открыл трап выкинул оттуда Ноту и Хопрушу (благо они не ссорятся между собой), потом куча наших шмоток и амуняги, скинул сверху наш шкафчик, и со словами – «ну, ты тут разбирайся, а мне пора», укатил обратно.
Я возилась часа три, пока кони пришли в себя, я осмотрела и выбрала денники, разложила седла, мы с хозяевами затащили шкаф в раздевалку и я разложила вещи.
Потом я пошла знакомиться с хозяевами. Ими оказалась средних лет семейная пара, внешне они произвели на меня приятное впечатление, мы нормально поговорили, я рассказала, что нам можно, что нельзя. Потом я спросила, кто из них чаще всего бывает на конюшне, на что они сказали, что следит за порядком у них бабушка.
Вот на «бабушку» я внутренне, интуитивно напряглась, позднее, оказалось не напрасно. С ней мы «повоевали» потом.
Уехала я уже за полночь. С ужасом внутри оставляя лошадей на новом месте, благо следующий день был выходной, и я собиралась принестись с утра.
Как там будет моя Нотка? Что будет с нами дальше?
Эпизод 69. Первый день полной аренды Нотки!
Наследующее утро, была суббота, 5 мая, и я рванула туда сразу. Вхожу, выходит хозяйка с ватой, перекисью и, трясясь, рассказывает, что кобыла неожиданно испугалась в деннике и порезала о борт оба переда. Оказалось потом, что ее поила конюшенная девочка и решила перед ней попрыгать и покричать, вот кобыла и шарахнулась. Я устроила скандал. С бортов денника были отодрали все железные пластины, которые вроде как давали прочность деннику, девочку выгнали.
Порезы оказались страшными только внешне, но не глубокими, шить не пришлось, я все обработала сама, кобыла не жаловалась, не хромала, только по очереди поджимала ноги, когда ей щипала перекись.
Я сидела в деннике рядом с кобылой с забинтованными ногами, гладила, ее, шептала ей чего-то и почему-то тихо плакала. Плакала я от страха и нервного напряжения, было страшно и непонятно, что будет дальше.
Нотка вроде бы была теперь моя - на дитя, радуйся, получила ведь, что хотела! И тогда, в первый раз, я почувствовала всю ответственность этого бремени. И мне стало страшно, страшно, что не хватит денег на нормальное содержание, страшно, что я не уберегу её, и она заболеет, страшно, что я сделаю её несчастной.
Маленький холодок того страха живет внутри меня до сих пор, я его зову майский страх, тогда был теплый майский денечек, так и маюсь…
Так начался мой первый день полной аренды Нотки!
Эпизод 70. Первый выезд в Серебряный бор
Топография Серебряного Бора необыкновенна. Там есть лесные тропинки, причем лес то хвойный, то лиственный, то густой, то реденький с небольшими полянками.
Там есть парковые дорожки с причудливыми мосточками перекинутыми через речки. После парка вглубь расстилается пляж. Пляжей несколько, в жаркие будние дни вечером и в выходные круглый день, все пляжи обсижены людьми – молодежь с пивом, мамочки с детьми, тетеньки с собаками. Все они, конечно, беда любого всадника.
В тот день, когда кобыла порезала ноги, я просто пошагала с ней и верхом не садилась. Поэтому на разведку парка в первый раз пошла пешком. Это был выходной, народу был шквал, так что я еще раз убедилась в том, что я приняла правильное решение по будням ездить или рано утром или вечером после 20-00.
Прогуляли мы с ней все праздники, за это время поджили порезы, кобыла привыкла к новой конюшне, снюхалась с соседями, поозиралась по сторонам.
Сразу за конюшней можно было спуститься на берег Москвы реки, там было тихо, и росла сочная трава. Нотке очень понравилось там пастись, после нескольких лет, проведенных на ипподроме, она как шальная кидалась на траву. Она так привыкла пастись, что приехав с работы, расседлавшись и помывшись, мы отправлялись с ней на берег, скоро я перестала брать с собой корду и даже чомбур, так как она ходила за мной попятам, рядышком, иногда смешно обгоняя суетливо семенила к берегу сама, то и дело останавливаясь, оглядываясь, с немым укором – ну чего ты там еле плетешься, я травки хочу. Я ложилась на траву, и наслаждалась природой, радуясь, что в Москве еще есть такие места, а кобыла бродила кругами возле меня, лопала травку, время от времени подходя за сахарком подсластить себе еду.
В первый будний день я приехала к 7 утра, в 7-30 мы уже выехали в парк. Кобыла пучила глаза, фырчала в предвкушении нового и неизведанного, и шла подо мной пружинным шагом, так как застоялась из-за ног. Первая сложность – перейти шоссе к парку, тут кобыла оказалась молодцом, напряглась, но перешла, благо так рано и машин то не было. Мы вышли в парк, прошлись минут 10 и, найдя симпатичную ровную дорожку, потрусили рысью вглубь.
Затем вышли на полянку и увидели речку с мостиком. Ох, чего тут случилось, аж затряслась вся, ну как же страшно-то. Минут 5 мы топтались рядом, пока я убедила ее ступить на мост, высоко поднимая ноги, свесив голову, она пассажем проклацала по мостику, осталось несколько шагов, как из-под моста выплыла серенькая уточка, с выводком крошечных утяток, спешащих за ней. Вы знаете, как страшны утки, как они нападают на лошадей? Короче мы схватили «инфаркт миокарда» и опрометью кинулись с мостика. Я дала ей спустить пар и перевела в шаг. Шагом и уже немного успокоенные, но все еще ожидающие всяких злобных зверей и, поэтому, нервно озираясь, мы вышли на песчаный пляж. Пляж был пуст. Песок уходил вдаль сколько хватало взгляда. Про этот пляж мне почему-то посмеиваясь сказали, что он галопный. Мы и припустили. Нота обожает носиться, по мягкому песку, прохладным утром это было сплошное удовольствие. Мы проскочили мимо загорающего дяденьки, мне показалось, что голого. Не выспалась, решила я. Потом я заметила парочку, вроде как тоже в чем мать родила. Что бы это могло быть? Назад я шла шагом. Ба, да это и впрямь голые люди. Я поняла почему, хихикали девочки, рассказывая про это место, это был пляж нудистов. Надо сказать, что верхом там не страшно, так как рано утром их было мало, а от маньяков удрать можно, поэтому я пользовалась этой дорожкой все лето.
Назад я ехала с мыслью о злополучном мостике, надо же было перейти его обратно. Кобыла вышла, посмотрела философски по сторонам, и с олимпийским спокойствием перешла через него. Больше мостов она не боялась.
В этом вся Нотка, сначала она закатывает истерику, а через час смотрит на тебя изумленно: «Хозяйка, а ты чего так нервничаешь, все хорошо. Ах, ты испугалась, батюшки, ну не боись, я тебя прикрою!».
Эпизод 71. Как мы прыгали елки-палки в Серебряном Бору
Катались мы сами по себе почти весь май. Лошади привыкли к смене конюшни, новому ритму жизни, и, главное, к новому ландшафту. От ипподрома, где плац – асфальт – манеж – асфальт – круга – асфальт, асфальт, асфальт… новое место отличалось кардинально. Лошадки привыкли изучать неровности дорожек, поднимать ноги над корнями, переходить различные мостики и тропиночки. Ездить там было полное удовольствие, но вот где прыгать?
Сразу за конюшней мы обнаружили неплохую круглую поляну, замусоренную железяками и прочим хламом. Постепенно все там разобрали, с ипподрома привезли несколько комплектов препятствий, которые разместили по центру. Внешне это сооружение из препятствий напоминало «противотанковый еж», но зато появилась возможность прыгать одиночные и небольшие связочки. Но вот маршрут практически нереально, так как места было мало: поворот, два-три темпа прыжок, доворот – три темпа прыжок – два темпа – полупируэт – разворот – три темпа – прыжок. Это оказалось очень трудно, особенно когда стояло уже высоко, но за это лето мы так научились крутить лошадей, при этом не вывернув им плечи, использовать каждый метр, наращивать с двух темпов, что я до сих пор очень ценю опыт топтания на том маленьком пяточке.
И все же душа просилась на волю, на маршрут. Однажды нам Никулин сказал, сегодня попрыгаем длинный маршрут, разминайтесь 40 минут в лесу, и приезжайте туда-то, я там вчера маршрут поставил. Приезжаем на поляну. Между двух елок видим крестовину их тонких сосновых палок.
- А где маршрут-то?
- Как где, вот первое – крестовина. Потом по ходу чухонец – вот под тем деревом, направо заезд на брусья, там аккуратнее, когда поставлю выше метра, можете головой ветки задеть. Затем налево, по тропиночке там системка у елок и назад на поляну, на эту же крестовину.
Так мы и прыгали все лето! Елки-палки, ветки, бревна, мешки, шины, лавочки… Ну, где проводят кроссы для любителей?
Эпизод 72. Глупая лошадь или как Нотка сбежала от хозяина
История эта в двух частях. Первую слово в слово переношу с сайта Матадора. Предыстория такова. В середине июня я свалилась с жуткой ангиной. Жара-духота, а у меня голоса нет, температура, больно жуть. Звоню Никулину, загробным голосом (он меня не узнал сначала) прошу не бросать кобылу-сиротинку, брать на корду, купаться и пастись. Обещаю отлежаться дня за три. В первый раз Сергей попросил погулять с кобылой свою жену Дашу, благо Нота очень спокойное животное в руках.
Часть 1. Рассказывает Дарья Никулина.
Я в это время была глубоко беременной и мне полагались неспешные пешие прогулки. «Выгуливать» меня взялась Алевтина, арендатор Фонзы. Она забирала меня из квартиры на Соколе и везла в Сер Бор, где мы брали Феню и неспешно шествовали пастись. Потом Алька седлалась и работала, а я гуляла или сидела.
В этот день Алька сказала, что Лена просила попасти Ноту. Нотка спокойнейшая и безобиднейшая кобыль, и вести ее было поручено мне, на корде, неспешным шажком, вместе с Алькой и Феней. Туда мы дошли без происшествий, попаслись тоже.
Обратно лошади начали торопиться, и мне стало тяжело идти быстро. Алька и говорит, - «да ты отпусти Ноту, она спокойно за Фонзой следом дойдёт, ее Ленка без верёвки водит...». Мы отпустили Ноту, она радостно почапала за Феней в хвост. Я отстала.
И вот - поворот на конюшню. Налево. Дорога и прямо уходит - это в Серебряный Бор. А направо - неизвестная автобаза. Ну, типа соседи. Так вот Нота, в отличие от Фонзы с Алькой, почему то решает пойти абсолютно самостоятельно ТУДА! Причём, плюя на вход в конюшню, бодрой рысью уносится от нас, задрав хвост и радостно фыркая. Секунда - и кобыль скрывается в дебрях машин и гаражей. Истошно лают собаки. Алька висит на перепуганной Фонзе, которая прыгает вокруг неё и не желает идти в конюшню, а привязать ее негде. Выбрав из двух зол - держать Феню или нестись (в моём положении это выглядело комично) за Нотой, второе, «бегу» по автобазе.
Ловлю заинтересованные взгляды работников. Стараюсь ненапряжённо улыбаться и вопрошаю - не видели ли они ЛОШАДЬ?
Беременным можно ВСЁ! Через пару минут пол базы искало кобылу, а я присела в тенёк и ждала результатов. Нашли. Нота недовольно стояла в углу, откуда не было выхода. Тупик. Кобыле было обидно...
Часть 2. Так кобыла «сбегла» в первый раз.
Никулин возмутился и не поверил. Ну нет, от хозяина она не сбежит – решил он. И взял с собой купаться сразу и Хопрушу и Нотку. Туда она тоже шла нормально рядом. Поплавали, обсохли, пошли в обратный путь. Идет он пешком, ведет Хопра на чомбуре. Нота сама рядом. С ними ходила и Алька с Фонзой. Она и рассказала, как кобыла начала потихонечку прибавлять шаг, обогнала тренера. Тот и ухом не повел, так как я с ней часто так ходила, что она впереди меня шла. Через пару минут кобыла переходит на легкую рысь.
- Эй, куда?– грозно вопрошает Никулин. Кобыла тут же задирает хвост и бодро удаляется к выходу из парка. Никулин быстро вручает Хопра Альке и несется за Нотой.
Как он бежал! – со смехом рассказывала Аля, мне потом.
Поймали Нотку уже у шоссе, где она стояла в задумчивости, как бы ей перейти дорогу к конюшне, под удивленные взгляды людей, ожидавших на остановке очередного автобуса и водителей, проезжающих мимо.
А Никулин, долго еще потом ворчал на меня, что я «испортила» ему лошадь, которая была «лапочка и душка, а теперь обнаглевшая скотина»!
Автор: Елена Елютина